Думаю, что заголовок этой статьи у многих вызовет недоумение. А в чём, собственно, проблема? Что может помешать художнику стать иконописцем, если он того пожелает? – Прошу понять меня правильно! – Я не сомневаюсь, что обладающий мастерством и навыками художник может овладеть иконописным стилем и изготавливать неплохие копии канонических икон. То, что таких икон мало во вновь строящихся храмах и почти нет в церковных лавках, свидетельствует не о том, что мало художников, способных овладеть этим мастерством, а скорее о том, что заказчики икон идут на поводу у публики. А вкусы широкой публики во многом определяются её оторванностью от православной традиции и художественной незрелостью.
Но эта статья посвящена другой проблеме. Меня очень печалит, что многие серьёзные и искренние художники отрываются от традиций иконописи, видимо из-за того, что не понимают смысла канонов. В основе же этого, по-моему, лежит их недостаточная воцерковлённость. Они не понимают того, что для написания хорошей иконы, нужно стать вполне бесстрастным человеком. – Что это значит? – В первую очередь, художник, берущийся за такую работу должен преодолеть самого себя, собственную «самость». Как это ни странно звучит, он не должен стремиться к самовыражению!
То есть, при написании иконы, перед художником стоит задача, полярно противоположная той, которую он решает при создании картины. Когда художник работает над картиной, то ему нужно оторваться от привычного взгляда на изображаемые предметы или персонажи, он просто обязан уйти от штампов и трафаретов. Он должен выработать свой, творческий, художнический взгляд на мир и используя своё мастерство донести это новое видение до зрителя. Иначе, без свежего взгляда, без присутствия новизны, его картина просто не будет никому интересна.
Совсем иначе обстоит дело с иконами. Интерес людей к иконе определяется вовсе не любопытством и не оригинальным взглядом живописца. Он присутствует у зрителя изначально и состоит в потребности общения с лицами, изображёнными на иконе. Икона по предназначению своему это – окно в Царство Божие, говоря современным языком, это канал, связывающий нас со святым Прообразом. Поэтому, при написании иконы и необходимо художнику отрешиться от всего личного, от чувств, переживаний и представлений по отношению к изображённому на иконе. Должно остаться только глубочайшее благоговение перед изображаемым Образом и понимание своего недостоинства по отношению к Его святости.
Чтобы было понятнее, о чём я говорю, расскажу о случае, который побудил меня взяться за эту статью. Однажды я увидел мастерски, любовно написанную икону святой блаженной Ксении Петербургской. Издали она производила впечатление канонической, но подойдя ближе, я увидел, что у неё очень выразительное лицо. Оно было детское и наивно жалостливое. Не скажу, что это плохо. – Ксения блаженная вполне может кому-то представляться и такой. Но не всем. По-моему, икона должна позволять многообразное понимание и восприятие. Она не должна быть психологичной и однозначно выразительной, но должна представлять собой обобщённый образ. – Как это и положено канонической иконе.
Именно так я понимаю важнейшее назначение иконописного канона. – Икона, по-моему, должна соответствовать той же закономерности, что и Священное Писание. Она должна быть универсальной для множества людей в разные времена. Вот Библия – это вообще Книга на все времена. Она содержит бесконечное множество смыслов. К этому же должна стремиться и икона. Есть также и чисто практическое соображение, оправдывающее необходимость канонов. – Святой должен быть узнаваемым. Если он приходит на помощь человеку (а такое случается нередко), он должен быть узнан. Да и в храме воцерковлённые люди должны без затруднений находить нужного им святого.
Откуда же берётся канон? Я бы сказал, что образ святого выявляется, как бы, кристаллизуется, в период времени между смертью и всенародным его прославлением. Причём, это прославление не обязательно официальное, оно, иногда происходит до времени, в умах верующих. То есть часто бывает, что ко времени формального прославления в народе уже складывается образ святого. Какой механизм лежит в основе формирования канонического образа? – Думаю, здесь складываются многие факторы: воспоминания очевидцев, устное предание, возможно, сохранившиеся изображения. Однако я уверен, что определяющей является интуиция одухотворённых иконописцев, которые по наитию Святого Духа зрят Первообраз иконы в Царстве Божьем.
Означает ли приверженность канону, что иконопись – это не искусство, а просто массовая культура старинного образца? – Отнюдь нет! Напротив, я убеждён, что это творчество высшего порядка, поскольку оно создаёт обобщённые духовные формы, содержащие все возможные варианты восприятия! И чем ближе икона к духовному канону, тем она глубже и совершенней, потому что ближе к Небесному Прообразу. Великая красота русских икон золотого века остаётся загадкой для исследователей, хотя на эту тему и написаны тысячи исследовательских работ. Просто в этих иконах всё – как нужно, всё соответствует высшей гармонии, недоступной нашему земному миру.
Написать икону, соответствующую духовному канону очень трудно. Для этого иконописец должен, по силам своим, принести подвиг святости. Недаром же, лучшие иконописцы причислены к лику святых! В старину каждый художник перед написанием иконы строго постился несколько месяцев. Да и вообще, чтобы получить заказ на икону для церкви, он должен был много лет вести благочестивую и праведную жизнь. Настолько ответственным считался такой заказ. Особо почитаемые иконы доверяли писать только монахам-аскетам. Сейчас, конечно, такой ответственности нет. С отступлением от канонов связан упадок иконописного искусства. Когда это происходит, духовная универсальность Первообраза превращается в психологизм, а богодухновенное искусство иконописи – в мирскую живопись.
2013 г. Аркадий Костерин
Просмотров (56)